Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

В этом году любимая осенняя игра как-то запоздала, но всё же надо устроить. Итак, отгадываем название песни и исполнителя:
1). И у знамени орков малиновый цвет,
И у знамени Йорков малиновый цвет,
У Ланкастеров тоже малиновый!

2)Практику соединяем с теорией,
Быстрая смерть высшей категории.

3).Море ждет, а мы совсем не там!
Такую жизнь пошлем мы к лешему!
- Боцман ! - я ! - ты будешь капитан!
Hаденем шпаги потускневшие.
Мы с тобой пройдем по кабакам,
Команду старую разыщем мы,
А здесь, а здесь мы - просто лишние.
Давай, командуй, капитан!

4). И побывав на дне морском, в хоромах и в гробу,
За мозги дэнжен-мастера получим мы экспу!

5). Спи, я чуть позже спою о Празднике Ирисов.
Птицы шумят, нынче ночи такие жаркие.
Мягкие волосы пахнут цветком амириса.
Что ж ты не спишь? Слишком звёзды сегодня яркие.

читать дальше6). Десять шагов, обрыв, поворот, межа...
Что же, Учитель, руки твои дрожат?
Как же, Учитель, речи твои добры...
Десять шагов. Межа. Поворот. Обрыв.

7). Крылатый эсквайр по ристалищу смотрит гербы:
-Ты убит! Ты вставай! Ты лежи до последней трубы!
А мне бы не влаги глоток, не бальзам для больных костей...
О, мой Бог, упаси меня от львиных когтей.

8). Ухожу. Крепко стянуты ноги петлями дорог.
Ухожу. Да поможет бродяжий мне бог.
Ухожу, но не знаю, где кончится путь.
Не пытайся вернуть.

9). Зачем тебе огромный мишка? Зачем тебе шуроповёрт?
И правды нет в волшебных книжках, а тот, кто ищет, не найдёт.

10). Сопредельности солнечных граней
Разошлись на крутом вираже,
Подорожник, приложенный к ране,
Не спасает от смерти уже.

11). От чего, от чего, эльф танцует и поёт?
От того, что пацифизмом орк страдает.

12).Станет сердце биться, как о скалы лодка,
Ночь светлее будет, чем рассвет весной:
Это ты, мой пёстрый, мой желанный сокол!
Западный мой ветер, пёстрый сокол мой!

13) Шесть недель потратил я в Дублине!
Шесть недель просто так, вашу мать!
Шесть недель потратил я в Дублине.
Джиги и риллы учился плясать.

14). Где моя жена, сварливая жена?
Пропита жена безвозвратно.
Табуретом оглушил и немного придушил
И отдал её совсем я за бесплатно.

15). Ветер стелется клевером
Сквозь туман голубой,
Встал бы я между Севером,
Между ним и тобой.

Большего не суметь мне,
То, что есть, сберегу -
Меж тобою и смертью
Столько, сколько смогу.

16). И своего капитана в плаще из гроз
Корабль дождётся, когда засохнет тростник.

17). Не оборачивайся: там лишь тишина и дым вдали...
Там чёрным расцвести цветам в полынном сумраке долин.

18). В Шепчущем лесу от баллист нет толку.
Армия, ребята, это вам не бал.
Помирает Джейме в лесу под ёлкой -
Джейме промахнулся, ну а Старк попал.

19). Я так любила героев - пыльные лица и блеск брони -
Я так любила поэтов - тонкие пальцы, зелёный шёлк,
Я так хотела умчаться за море, где в славе небесной идут они,
Я открывала все окна и двери, но обратно никто не шёл.

20). Ещё в миру и не жил я, а пережил все муки ада.
Не надо, Господи, не надо...Помилуй, Господи, меня...

21). Как я устал в молчанье писать чистый лист,
А лжи оскал под маской прохладной печали.
Каким ты стал? Я требую: обернись!
Я не писал, не зная, какими мы стали. И только поэтому!

22). Когда ты насытишься правдою,
Одна среди сотни врагов,
В к ногам твоим паду, окровавленный,
И будет прощён сир Джорах Мормонт.

23). Из рая я уйду, в аду побуду,
Отчаянье мне веру придаёт,
Я всеми принят, изгнан отовсюду.

24). Как здорово, что все мы здесь,
А Саурон не здесь!

25). И что за дело Стороне,
Когда стоишь спина к спине?!
И наконец-то мнится мне -
Что всё
Возможно.

26). И порвут потом с Землёю отношенья десять рас
И пойдут на вас войною, к сожалению без нас.
Предстоит и вам представить пораженья горький вкус.
Ведь исход войны решает человеческий ресурс...

27). Все педагоги очень рады, на школу сыпятся награды,
Против методов никто не возражает.
Хотя мы не играем в карты, у родителей инфаркты,
Как на фронт, нас на учёбу провожают.

28). Падали звёзды, скрипели ворота,
Плакала свечка на глиняной плошке.
Пьяный матрос не хотел возвращаться
Ни по земной ни по лунной дорожке.

29) Да как спилили душу словно дерево,
Чтобы кольца годовые пересчитать,
А колец-то годовых и нету на душе -
Обручальное одно, и то разорвано.

30). Я не знаю ни слов ни оков,
Исходя из неверной печали,
Я сегодня к распятью готов,
Жаль друзья запоздали.

31). Мы любили на бегу, мяли пятками цветы,
Я так больше не могу, больше так не можешь ты.

32) Всё ж упарился бедняга и сгрузил с себя доспех,
Я смотрю: а там тентакли, где тестикулы у всех,
Внешний мозг, четыре глаза и сиреневая бровь,
Я хочу всё это сразу, прямо здесь, без лишних слов!

33). Горький вкус серебра, бесконечная тьма,
Дань заплатить зима павшим в День Серебра.

34). Опомнись, певец, какой ты боец? И в бой тебе лезть к чему?
Тебе бесславный и скорый конец, а приз все равно ему.
Неравенство явно, а боги молчат под рев турнирных фанфар,
И тот, кто был первым по праву меча нанес последний удар.

35). Плач Атаринкэ никто не видел, я не в счёт,
Темны тропинки. Споткнёшься - вот моё плечо.

36). Тенью промелькнуть в чужой судьбе - тоже честь.
Только пепел знает о тебе, кто ты есть.

37). Мы привычны, Командор согласен
Он закурит и еще нальет
В этой жизни много сероглазых
Может быть нам все же повезет?..

38).Пересвет-заступник змея сгубил,
Челубей-татарин жизнь положил,
Перед смертью он спросил: «Пересвет,
На том свете мы сразимся, аль нет?»

39).Спит Кирит-Унгол, только я не сплю.
Как ты далеко...я тебя люблю!

40). Дар тревожить душу словами стал в ладонях моих мечом
На развалинах замка служения тёмному богу.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Позавчера я вернулась из Рима. Неделя в солнечном Риме - это, безусловно, очень мало! Правда один день был страшный дождь, и мы почти плавали по Пьяцца Навона, пили там шоколад со сливками и смотрели на светильники с колышущимся огнём. Не знаю, как такие называются. Я видела их ещё в ресторанчике на крыше около Площади Испании в последний день.
Наверное излишне говорить, как я хочу назад...И какой там воздух, и какие там люди...В последний день мы были в прекрасной Тоскане - в четырёх маленьких городочках, где делают очень вкусный сыр, колбасу и мёд. Мёд меня вообще крайне удивил. Я люблю густой мёд, жидкий как-то совсем нет, особенно если он очень ароматный. В детстве я вообще мёд не любила, потому что не знала о существовании донника. В Тоскане нам было предложено попробовать несколько сортов мёда: с перцем, с трюфелями, с шафраном, лимонный, клубничный, ещё какой-то, не помню. Жаль, что так проблемно везти большую банку, а в маленьких только лимонный, яблочный и цветочный, а то бы я непременно купила мёд с перцем! Интересно, будет ли так же вкусно, если в обычный мёд насыпать перца? Трюфельный, лимонный и клубничный тоже очень вкусные. Не представляю, как их делают. В одном из городков наш замечательный гид повела нас в магазинчик местных продуктов, где можно набрать артишоков, маринованной черемши, вяленых помидоров, перца, фаршированного орехами, твёрдого сыра с луковым джемом и прочих чисто итальянских вкусностей и там же всё это съесть. А ещё в Тоскане делают очень красивую керамику с гранатами, маками и кипарисами. Жаль, что это тоже не увезти. Объёмные разломленные гранаты, которые можно вешать на стену - это просто гениально!
Виды в Тоскане, конечно, потрясающие. Но в этот раз у меня почему-то совершенно не было сил фотографировать...Правда наш гид всё-таки пару раз нас щёлкнула. Может быть выложу, когда она пришлёт, если хорошо получилось. Не знаю, то ли с горя, то ли правда эти маленькие городки настолько впечатляют, но у меня даже мурашки по спине бегали и сердце немного заболело от того, как там красиво...
Ночной Рим, Сикстинская Капелла, музеи Ватикана и многочисленные церкви, конечно, тоже впечатлили. Всё время думаешь о том, насколько люди были умелыми и талантливыми, и какой ты криворукий. Я даже не про великих художников, я про простых мастеров, которые жили в Средние века и раньше, где-нибудь в V веке до нашей эры, и которые выкладывали вот этот мозаичный пол, вытёсывали эти совершенно одинаковые, но такие сложные мраморные листья на колоннах...Сикстинская Капелла, пожалуй, впечатлила меня больше всего. Я бы обязательно ещё туда вернулась. Интересно было узнать, что Микеланджело был настолько смелым человеком, что населил свой "Страшный суд" многочисленными противоречиями, например поместил в раю однополые пары, а в аду - церковного служителя, который ему докучал. А ещё он, по-видимому, страдал дислексией, а когда работал над потолком Сикстинской Капеллы, не слезал с лесов по нескольку месяцев, так что у него кожа ног прирастала к сапогам.
Единственный существенный недостаток Рима - невозможность попить нормального чаю. Нигде, кроме чайных комнат Бэбингтон на Площади Испании. Нормального - это даже не вкусного зелёного из заварки, как подают в Бэбингтоне, это хотя бы скипячённого из питьевой воды, а не из водопроводной без фильтра! Какой бы ты пакетик в такую воду ни положил, чай будет со вкусом чабреца и даже хуже. Раньше я сталкивалась за гранцей только с отсутствием подходящего чая в отелях, но пакетики зелёного, в принципе, и купить можно, а вот когда вода пахнет непонятно чем, это уже печально.

Мы с фанфиком участвуем в Джем-джен-фесте. Если кому интересно почитать, то вот он.
Пишет  J-A-M:

JAM-джен-фест. Проза
№ 2
Название «Поющий в огне»
Формат: мини
Жанр: джен
Рейтинг:R
На песню «Бог и палач»
читать дальше
Он всю ночь не спал. Сначала сидел на лежаке, на охапке соломы. Потом подошёл к небольшому окну-бойнице, за которым было видно только тёмное небо да маленькие томительно-зовущие капельки звёзд. Потом к железной двери, за которой спал охранник, и воткнутый в отверстие в стене над его головой чадящий факел освещал часть коридора. Всё это время он теребил в руках грязный клочок бумаги - то пытался что-то писать, то снова зачёркивал и комкал листок, хватался за голову и закрывал лицо руками. Иногда ему хотелось порвать злосчастный листок, но другой бумаги у него не было.
В конце концов, когда уже светало, он в изнеможении сел на пол и заплакал. Нет, как это ни странно, ему не жаль было расставаться с жизнью. То есть жаль, конечно, но сейчас это было не главное. Было не то что жалко, а невероятно больно и досадно - до ненависти к себе, до боли в сжатых кулаках и усталой голове - что он не может сейчас написать эту последнюю песню. И не напишет. Уже никогда не напишет. Какая-то идиотская, до безумия несправедливая смерть без этой последней песни.
Пришедший на рассвете тюремщик нашёл его сидящим на полу и плачущим. Тюремщик онемел от этого зрелища и выронил связку ключей, оглушительно звякнувшую о каменный пол, нарушая тюремную тишину.
Киану много лет не видел младшего брата плачущим, даром что тому и было-то всего двадцать три...Он растерянно подсел к брату, обнял его и погладил по спине:
-Еретик ты мой еретик...Господи, что же мне делать-то с тобой?..
Арельто поднял на брата полные слёз глаза и прошептал:
-Киану...песня...она не пишется...ну никак, понимаешь?
-Что?..- тюремщик отстранился, не веря своим ушам, - Какая песня? Ты что, в уме помутился? Тебя казнят через два часа!
-Не, не успею, - сокрушённо покачал головой Арельто, - я всю ночь пытался писать. Ничего не выходит. Даже воины, говорят, перед смертью могут песню сложить, а я нет. Ну несправедливо это! - он закричал срывающимся голосом.
-Дурак! - чуть не плача, прошептал уже Киану, - Мальчишка! Да ты понимаешь, что тебя сожгут?
-Да понимаю, - вздохнул Арельто, - но что я сделаю-то? Я ж колдовать не умею, чтобы спастись. Я только петь умею и песни писать. Умел....- он опустил голову.
-На костёр тебя завели твои песни, - проворчал Киану, - Это надо было до такого дойти!
-Надо было, - Арельто светло улыбнулся, - о, я б ещё не до такого дошёл, если бы времени было побольше!
-Не сомневаюсь! - фыркнул Киану, - хорошо хоть родители не дожили, не увидят. Но мне-то каково смотреть, как ты гореть будешь?! Понимаешь ты это, дурак блаженный?
-Не смотри, - печально вздохнул Арельто, - я бы не хотел, чтобы ты на это смотрел, и чтобы тебе было больно.
-А ты бы хотел, чтобы мне было как?! - возмутился Киану, - Нет уж, буду смотреть, пусть моё сердце разрывается!
-Прости меня, - тихо сказал Арельто, обнимая брата, - я никогда не хотел причинять тебе боль. Я просто не мог жить по-другому.
-Я знаю, - Киану сглотнул, - Мне всегда нравились твои песни.
-Ты же говорил, что не нравились, - удивился Арельто.
-Я врал, - Киану немного помолчал, - В тебя будут кидать объедками по дороге к костру.
-Певцу не привыкать, - беззаботно отмахнулся Арельто, - Да пусть кидают, мне их даже немного жалко.
-А себя не жалко? - спросил Киану.
-А себя больше всех, - с горечью сказал Арельто, - я же песню так и не написал!

Дорогу к костру Арельто запомнил плохо: он был обессилен и раздражён и, казалось, даже не до конца понимал смысл происходящего. С его лица не сходила гримаса крайнего напряжения, и он что-то говорил одними губами.
Зато Киану очень хорошо запомнил эту дорогу. Ему потом ещё долго снилось, как он, суровый тюремщик, ведёт своего заключённого через ревущую, плюющуюся и кидающуюся объедками толпу, делая всё, чтобы ни один удар и ни один плевок не долетел до его драгоценного брата. Он даже не удивился бы, если бы его за такое рвение самого привязали к столбу у костра, только с другой стороны. Но ему это было всё равно. Может быть, так бы даже было и лучше. Ведь не смог же спасти, не смог. Смог устроиться в тюремщики, не вызвав подозрений, смог сделать так, чтобы самому сопровождать заключённого к месту казни. А толку-то?.. Вывести, спасти, устроить побег не смог, как ни старался.
Подойдя к эшафоту, Арельто послушно взошёл на него, даже не поглядев на брата. Он расправил плечи, вздохнул и оглядел людей. Вот они: несколько друзей, сколько-то поклонников его песен, а по большей части - незнакомые люди, пришедшие посмотреть на казнь еретика, ни одной крамольной песни которого они никогда и не слышали. Арельто усмехнулся. А ведь на таких высоких подмостках он ещё никогда не пел! Ну разве что в тот раз, на крыше. С неё-то его и забрали в тюрьму. Но это было ночью, и слушателей набралось от силы человек двадцать, а тут...
Стражник грубо толкнул его в спину, и судья повторил пропущенные Арельто вопросы насчёт того, признаёт ли он себя виновным в ереси, оскорблении власти и ещё чём-то таком.
-Нет, - ответил Арельто.
-Тогда последнее желание, - мрачно сказал судья.
-Хочу гореть не связанным, - громко заявил Арельто и, наклонившись к брату, попросил:
-Киану, дай гитару.
Киану со слезами на глазах наклонился и достал из-под помоста гитару Арельто. Единственное, что он смог сделать для приговорённого к казни брата - принести ему его гитару...
-Держи, - крикнул он, передавая инструмент.
Судья скривился и сделал знак стражникам поджигать солому, на которой стоял заключённый. Тот даже не подумал двинуться с места. Потрескивание огня заглушили громкие торжественные аккорды. Незнакомая мелодия разнеслась над толпой - тягучая, поднимающаяся ввысь, как дым костра, и в то же время пронзительная и яростная, как жизнь уходящего певца.
Арельто почувствовал, как у него за спиной вырастают крылья. Слова приходили сами собой. Вот она и сложилась, песня. За несколько минут до окончания его жизни. И нужно было её спеть, нужно было успеть, пока его голос ещё не превратился в крик, и, главное, пока жива гитара.
-Вот взлетает над землей черный дым.
Вот под звон колоколов слышен плач.
Вот стоишь ты средь толпы один,
И гитара – твой и бог и палач...
В этот момент Арельто до безумия любил эту толпу - этих людей, которые в былые времена слушали его песни, пили с ним в трактирах, людей, которые были его друзьями и врагами, и людей, которых он не знал. Толпу, которая и привела его на помост, а сейчас смотрела, как он умирает, толпу, которая подарила ему эту самую желанную последнюю песню... Он даже почти не почувствовал боли - только невыносимо-душный дым, одевший его с ног до головы, словно бы в плащ или в крылья, и унёсший куда-то далеко-далеко....Он успел допеть песню до конца, до умирающего вдали эха, и в этом мире успели её услышать.
Киану думал, что когда затихнет голос брата, он просто упадёт на колени и будет плакать. Но нет. Молодой тюремщик почувствовал в себе какую-то немыслимую, небывалую силу. Он начал пробиваться к помосту, сметая всех на своём пути, поднялся по ступеням и, отшвырнув стражника, вошёл в пылающий костёр.

Киану открыл глаза и с удивлением понял, что жив. Боль от ожогов прошла, только почему-то сильно трясло. Он стоял на какой-то пустынной дороге около леса. Рядом стоял Арельто, такой же целый и невредимый. Братья бросились в объятия друг другу и долго обнимались, не в силах сказать ни слова.
-Ты...здесь? - глупо спросил Киану, его всё ещё потряхивало.
-Здесь, как видишь, - улыбнулся Арельто, - Видишь, даже гитара здесь, - он показал на инструмент, висящий у него за плечом, - целёхонька, ты представляешь! А ты как здесь очутился?
-За тобой пошёл...- Киану не верил, что всё это происходит на самом деле, - А где это мы?
-Да уж явно где-то далеко от костров, - усмехнулся Арельто, - вон как тебя знобит. Ну пошли, что ли...
-Пошли, - кивнул Киану, и они пошли вдоль по странной длинной дороге мимо леса.

-Киану? - Арельто сосредоточенно настраивал гитару, подключённую к усилителю. Звук четвёртой струны его, как всегда, не устраивал.
-Ау? - отозвался Киану от пульта.
-Ты там всё нормально настроил? А то будет, как в прошлый раз...
-Настроил я всё, долго ещё вспоминать будешь? - укоризненно сказал Киану, оглядывая зал. Маленькое кафе было битком набито народом. Половина зрителей стояла, так как стульев на всех не хватило. Многие тянули пиво, а с улицы в открытую дверь сильно пахло табаком. Киану уже почти привык к местным обычаям. Зато здесь не сжигали, и таких же ненормальных, как Арельто, кажется было больше, чем там.
-Ну, все готовы? - весело спросил Арельто, тронув струны гитары. Слушатели захлопали, встречая любимого менестреля, а Киану налил себе немного текилы и привычно встал за пульт.

URL записи

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра